Отражение. Зеркало войны  - Галина Гончарова

– Человек советской формации. В тюрьме сидят только те, кто в чем-то виноват, а раз нарушил закон, то вон из ее жизни…

– Понятно.

– Она посчитала, что мать предала нас и предпочла нам уголовника.

– А разве это не так? – коварно уточнил Антон.

Малена вздохнула.

– Я их судить не стану. Я тогда вообще ничего не соображала, а сейчас уж и не разберешь, кто прав, кто виноват… бабушки давно нет.

Слезинка таки поползла из глаза, и Малена смахнула ее кончиком пальца. Вот уж ни к чему!

– Вы не общаетесь?

– Общаемся. Но сюда родители ехать не хотят. Они устроились в деревне, у них там дом, хозяйство… им в город и не хочется.

И ведь ни слова неправды. Аристократия!

Матильда искренне восхищалась сестрой в эту минуту. Умничка Малена, какая ж умничка! Она бы никогда так не смогла!

– Вот оно что…

– Я предпочитаю об этом не распространяться, но стесняться мне нечего. Все мы совершаем ошибки, и все за них платим.

– Угу…

– Если Ирине Петровне хочется, я и адреса ей запишу, и телефон…

Антон фыркнул.

– Ей просто заняться нечем, вот и выделывается.

Малена вздохнула.

– Ее можно понять. Она мать, и ей хочется быть ближе к вам, пусть даже таким способом.

– Лучше б она чем полезным занялась, – фыркнул Антон.

– Так купите ей цветочный магазин. – Малена выглядела самой невинностью. – Мне кажется, она любит растения и много о них знает…

– Тут ботаником быть мало…

– Но у нее же есть вы? А у вас есть бухгалтер? Обмануть ее вы не дадите, а остальное?.. Извините, если лезу не в свое дело.

Антон прищурился.

– А ты хотела бы, чтобы оно было твоим?

Малена широко раскрыла глаза.

– Простите?

– Мать просто печенкой чувствует, если мне какая-то девушка нравится.

Малена выдохнула, забывая вдохнуть. Антон оказался совсем рядом, мягко очертил пальцем контур щеки.

– Ты красивая. Очень красивая…

«Малена!!!» – сиреной взвыла Матильда. Но контроль перехватить не успела – герцогесса опомнилась. Она что – служаночка в замке, чтобы ей за корсаж лазили? Без всяких – и кто попало?

Девушка вспыхнула так, что жарко стало даже затылку.

– Антон Владимирович, я должна вам напомнить, что вы – мой начальник. И ни о каких внеслужебных отношениях между нами и речи быть не может!

Антон выглядел озадаченным.

– Скажи, а если ты перейдешь работать к Давиду? Так, к примеру?

Малена встала с дивана.

– Если вы меня уволите, тогда и буду думать. А до тех пор… я могу быть свободна?

– Можешь, – буркнул шеф. И отвернулся к окну.

Малена вышла. Уселась в кресло секретарши и принялась вслепую открывать какие-то окна.

Да что тут происходит?

Что, черт побери, всем понадобилось?

Что нашло на шефа?

Бред какой-то… ладно еще Давид, там все объяснимо, а этот?

– Видит, что игрушка мимо ручек уходит, и бесится, – шепнула Матильда.

– А его мать?

– Видит, что сынуля бесится, и пытается установить и устранить причину.

– Может, нам правда уволиться?

– Боюсь, что будет только хуже, – честно призналась Матильда. – Ты же слово дала Давиду…

– И не откажусь от него!

– Увольнением ты просто развяжешь Антону руки. А отбиться… мы сможем?

– Мы не захотим, – шепнула Малена. – Просто не захотим… Тильда, вот так оно и бывает? Когда – любовь и близость?

Матильда вздохнула. Ну… наверное.

Когда тянет к мужчине, и хочется податься вперед, вжаться лицом в его ладонь, и чтобы он тебя поцеловал, ну и что там дальше… она же чувствовала все то же самое, что и Малена, а сестричка реагировала слишком остро.

Матильда читала книги, знала про физиологические проявления, но… видеть ядерный взрыв на экране и оказаться в его эпицентре – все же слишком разные вещи.

Лифчик до сих пор казался слишком неудобным…

– Знаешь, в Индии, в старые времена, до того, как добралась туда наша европейская цивилизация, считалось, что тело и разум – это две стороны одного клинка. И мы – на лезвии, над бездной. И задача человека – оставаться на этом лезвии. Скатишься в похоть – свалишься. Остановишься на одной духовной любви – и тоже… пропадешь. Тело и душа неразделимы, так и любовь должна быть и духовная, и плотская.

– То есть?

Про Индию Малена не знала, но концепция была интересна.

– У тебя к Антону только духовная любовь, а у него к тебе только плотская. Ваши отношения будут неполны – и рухнут в пропасть.

– Никогда об этом не задумывалась – вот так.

– Тем не менее. Если с плотской любовью вам будет проще, у него опыт точно есть, то с духовной частью… он ведь тебя пока не любит.

Малена это и сама понимала.

– Да. Я вижу.

– Тогда не спеши. Не стоит.

Малена вздохнула.

Спеши, не спеши… можно подумать, от нее что-то зависит? События подхватили, несут и угрожают затянуть в водоворот. Плохо ли это?

Странно. Непонятно и жутковато. Но лучше уж так, чем в монастыре.

– А что там с Индией?

– Я тебе сегодня поставлю что-нибудь из индийских кинофильмов. Посмотрим вместе…

– Договорились.

Девушки настолько успокоились, что раздраженного Антона проводили почти философским взглядом. Ну отказали тебе. И чего злиться?

Бывает…

Просто не всех устраивают чисто плотские отношения (пусть даже они будут выше всяких похвал), кому-то нужно больше. А если ты не можешь дать ничего, кроме секса…

Вот и не получишь в ответ ничего, кроме сочувствия.

Еще об одной вероятности Матильда умолчала, чтобы не давать Малене напрасных надежд. Ненужных и опасных.

Как пел в известном фильме великолепный Ришелье: «Когда владеешь всем и все тебе подвластно…»[9]

Антон не кардинал Ришелье, даже не рядом. Но отказа у женщин он никогда не знал. И вот… Столкнулся.

Бабушка Майя иногда говорила Матильде, что некоторым людям любовь дается в наказание. А не играй чужими сердцами, не разбивай их, не мучай…